Жополизы

Не знаю, как ваc, а меня, бывает, чуть ли не тошнит, когда я случайно попадаю на фоторепортажи придвоорных жополизов с навороченными камерами. Их просто не обойти - они забили весь ЖЖ.
Это всякие там "другой" - не имею чести знать имени-фамилии, некто "астахов" и прочие. Не думал до этого, что можно так усердно-униженно вылизывать объективами первых лиц и при этом пользоваться такой популярностью в ЖЖ. При этом Другой всячески оправдывается тем, что он "сам по себе". Шакалы матриц высокого разрешения! 

Тут один из их племени аж буквой "Зю" изогнулся в подобострастном порыве. Посмотрите, как презрительно смотрит на него охранник. И поделом.

ПС. Поскольку в комментарии - ответе Игорю пропали ссылки, то я его перепостил тут:

Да это я так, походя, пнул холуёв. Кстати, другой меня забанил в своём ЖЖ, когда я его назвал придворным фотографом. И коммент стёр, конечно. Правда глаза колет.

Ты знаешь, именно про Сеню Майстермана я и вспомнил. Посмотрел в сети, он оказывается жив ещё! И я помню, какого мнения о нём все петрозаводские фотографы были, тот же Коля Корпусенко, Витя Хаскин. Презрение и отторжение. Да и то сказать, мерзкий тип. Помню, как все радовались, когда его бортанул охранник Горбачёва в Костамукше или где-то на финской границе, на заре перестройки, когда ещё Генсек ездил всетречаться с финским президентом. Говорят, Сеня летел как фанера...

Ещё мне рассказыввали, что он начинал фотографом на Карельском ТВ, как Ларионов, и приводил "дам" в свою лабораторию, а потом записывал стоны и вздохи на магнитофон и крутил коллегам. Почётный гражданин города П, блин!

 

Кстати, когда смотрел в Интернете, то напоролся на стихи, посвящённые Сеньке. Обалденно крутое стихоплётство. Кто поэт - не знаю, там не написано сразу на виду. Но стих - вот он:

 

Ода дозаправке, или поздравление
¹, мастеру и ЧеловекуСемену Майстерману

Кто в искусство входит пером, кто — словом,
А другие на сцене пляшут, почти наги…
Как сегодня мне не воспеть их снова —
Мастеров кисти, вокала, пера, ноги!
Линник² пишет стихи о природе и травках;
Мыслит Ланкинен³: Сиркку слепить попроще как?
Майстерман фотографирует дозаправку
Стратегического бомбардировщика⁴.
Юлиан⁵ детектива о Штирлице держит правку.
Фуэте Плисецкая⁶ вертит по-прежнему.
Майстерман фотографирует дозаправку
Бутербродом Леонида Ильича Брежнева⁷.
Диор⁸ в манекенщицу втыкает булавку,
А Ульянов⁹ монологи читает Стенькины.
Майстерман фотографирует дозаправку
Стограммовичем Ивана Ильича Сенькина¹⁰.
Генсек Каня со страху подает в отставку¹¹,
Лех Валенса¹² в трубе исчезает фановой.
Майстерман фотографирует дозаправку
Валидолом Михаила Степановича Епифанова¹³,
В общем так: на что б ты ни сделал ставку —
На политику, хореографию или роман, —
Как-то в жизни тебе понадобится дозаправка —
И ее сфотографирует Майстерман!
Вывод делаю (только не поздно ли слишком?),
Что других художников хвалить пока рано:
Надо прежде воспеть объектив и вспышку
Свет Семена Ароновича Майстермана.
А для этого — даю официальную справку —
Нам нужна будет влага, что весьма горяча.
А за нею потребуется дозаправка
За столом Майстермана Семена Ароновича.
А уж там мы восславим с большим удовольствием
И его, и семейство его поименно,
Ибо нет большей радости, чем быть гостем
Майстермана — Ароновича Семена!
И я шланг своей мысли простираю сквозь версты,
Словно я хочу — через снега и волости —
Дозаправиться на этом празднике горсткой
Мастерства, человечности и Семеновой молодости.

1982, Петрозаводск

 ¹ Семен Аронович Майстерман (1932) — карельский фотограф.
² Юрий Владимирович Линник (1944) — современный российский поэт.
³ Лео Фомич Ланкинен (1926–96) — карельский скульптор, автор, в частности, лирического портрета «Сиркка».
⁴ Всемирно известная фоторабота Семена Майстермана «Дозаправка стратегического бомбардировщика».
⁵ Юлиан Семенович Семенов (1931–91) — писатель, автор, в частности, романов о советском разведчике Максе Отто фон Штирлице.
⁶ Майя Михайловна Плисецкая (1925) — великая балерина.
⁷ Майстерман нафотографировал многих партийных и государственных деятелей, в том числе Брежнева, Ельцина, Горбачева, Путина.
⁸ Кристиан Диор (1905–57) — французский кутюрье.
⁹ Михаил Александрович Ульянов (1927) — артист-вахтанговец.
¹⁰ Иван Ильич Сенькин (1915–92) — карельский партбосс.
¹¹ Станислав Каня — польский партийный босс.
¹² Лех Валенса (1943) — сначала диссидент, потом (1990–1995) — президент Польши.
¹³ Михаил Степанович Епифанов (1934) — в ту пору инженер Онежского завода, друг Алексея Самойлова, приятель Майстермана.

Вторая статья Стива Бонкоски 1989 года.

В наше время

Стивен Бонкоски

 

Он пробрался сквозь толпу, сел рядом со мной и представился Димой Ярославским. Когда я сказал, как зовут меня, он внимательно посмотрел на меня и удивил меня точностью некоторых из своих замечаний.

 

 

Снова в СССР

 

 

Колумнист Стив Бонкоски вернулся, проведя две недели в Советском Союзе в составе делегации городов - побратимов Дулута и Петрозаводска. Это - первая колонка - отчёт о его путешествии.

 

            До последнего времени я путешествовал не дальше Канады и Аляски. Остальной мир был для меня тайной, приоткрывавшейся благодаря книгам и международным новостям и имел характер мозаики. После двухнедельной поездки за полсвета в Советский Союз мои представления не ограничиваются более политической картой мира с чётко очерченными границами.

            Границы между странами уступили место пониманию, хотя и неполному ещё, характера народа  населяющего эту страну. Несомненно, две недели - это очень мало для того, чтобы понять весь необъятный Советский Союз. Тем не менее, время, проведённое там, предоставило мне материальные и духовные опоры для понимания, чем живёт народ. Теперь, когда я рассматриваю карту мира, мой взгляд не ограничивается только широтой разброса моего взора. Сердце тоже участвует в восприятии, соединяя воспоминания о разговорах, семьях, в которых я был, как и воспоминания о местах, которые я посетил в там, где раньше было то, что мы называли совсем недавно не иначе как "империя зла".

            Это двухнедельное путешествие также значительно изменило моё восприятие Соединённых Штатов, мои чувства по отношению к родине и моё восхищение родной страной. Теперь я не могу смотреть на контуры США на карте или на флаг своей страны, не испытывая чувства глубокой благодарности за то качество жизни и те возможности, которые мы здесь принимаем как само собой разумеющееся. Из-за того, что я вновь испытыаю гордость за свою страну, моя решительность в отношении того, чтобы сделать это место под солнцем лучше и предоставить моим детям такое же, если не лучшее качество жизни, тоже усилилась.

            Возможно благодаря отсутствию всяких ожиданий и предвидений моё восприятие было открыто для неизведанного. Хотя один из друзей сказал мне, что эта поездка существенно изменит мою жизнь, я не мог предположить, насколько его слова окажутся пророческими.

            Когда я уезжал из Дулута, то надеялся лишь сыграть и спеть в каком-нибудь кафе, делясь песнями любви и рассказами о своей стране с людьми, которых я надеялся встретить. Но ещё до прибытия в Москву моя гитара, вместе со всеми песнями, что я приготовил, потерялась в багаже где-то в Югославии. Я чувствовал себя так, словно с ними была утрачена цель моего путешествия и все средства коммуникации. В довершение всех бед, я подхватил вирус ангины, сопровождаемый жестоким кашлем.

            Когда, после 22 часов, проведённых в душном поезде Москва-Петрозаводск, мы всё же приехали, моим единственным желанием было лечь на кровать в гостинице и чтобы никто меня не беспокоил. Но этому желанию  не суждено было сбыться: когда по прибытии я посмотрел сквозь наглухо закрытое окно вагона на перрон, я увидел не меньше полусотни ликующих встечающих. В воздухе развивались американские флаги. Транспаранты со словами приветствия взмывали над толпой. На лицах встречающих читалось чрезвычайное возбуждение по поводу прибытия "американцев". Я же, к несчастью, лишь нервничал, тосковал по дому и вообще был в состоянии депрессии.

            Как только мои ноги коснулись перрона, мой багаж был кем-то подхвачен, последовали объятия и рукопожатия. Минут через 15 после этого теплейшего приёма, меня провели к автобусу, который повёз нас в гостиницу. Когда я уселся в холле, сетуя на свою несчастную судьбу, совершенно неожиданно знакомое лицо в толпе неизвестных мне русских осветилось в моём направлении улыбкой типа Гручо Маркса. Я криво улыбнулся в ответ, сразу же узнав петрозаводского музыканта, которого видел на видео в Дулуте. Видео привезла предыдущая делегация городов - побратимов. Он пробрался сквозь толпу, сел рядом со мной и представился Димой Ярославским. Внимательно посмотрел на меня и сразу же удивил своим замечанием:

 

"Ты ведь музыкант, Стивен, не так ли? Отчего же ты такой грустный?" 

 

            Его проницательность по поводу моего настроения и музыкального прошлого на некоторое время погрузили меня в раздумья. Но спустя несколько мгновений я стал говорить ему про свой ларингит и про потерю гитары. Когда я завёл речь о том, как скучаю о семье, он положил руку мне на плечо и ободрил меня несколькими словами:

 

"Ты найдёшь гитару, Стив. Не теряй надежды. Она найдётся. А пока ты здесь, мы тебе дадим гитару. Ты споёшь для нас. Ты должен. Нам нужны твои песни." Он помолчал мгновение и добавил: "Теперь, когда ты здесь, ты будешь частью моей семьи. Всё будет хорошо. Ни о чём не беспокойся."

            С каждым дружеским предложением Димы цель моей поездки становилась всё отчётливей. Мой дух и ум уже не страдали от чувства потери первоначальных намерений и гитары как средства коммуникации. Меня приглашали исследовать низведанный край и его народ изнутри, в качестве члена семьи, а не из окна туристического автобуса и в ходе нескончаемой вереницы встреч с ничего не значащими официальными лица.

            Намечалось путешествие в жизнь и дома простых людей. К концу первой "белой ночи" я совершенно свыкся с новым для меня окружением. Целью моей поездки как раз и была надежда познать человечную сторону чужой культуры. Спустя несколько часов я полностью погрузился в жизнь и традиции народа, который всегда отныне буду считать своими друзьями и членами моей семьи. После обязательного посещения мэрии и выслушивания приветствия заместителя мэра мы были вольны выбирать маршрут нашего перемещения по городу. Несмотря на то, что для нас нас была составлена насыщенная экскурсионная программа, я понял, что  время, проведённое в семьях и в неформальных дружеских контактах есть лучший ключ к пониманию народа и его культуры.