ПЕРВЫЕ ШАГИ ПО СТРАНЕ КЛЁВОГО ЛИСТА. ПРОДОЛЖЕНИЕ.

Я уже упоминал вскользь, что по нашему приезду, отправившись однажды гулять «за мост», мы сделали приятное открытие: за мостом находился целый «французский» город. Сен-Бонифас (Saint Boniface, букв. «Святой Бонифаций»).

В Википедии есть и жиденькая статья на русском – Saint Boniface.

Главной достопримечательностью его является поуразрушенный в пожаре 1968 года католический собор, за которым располагается одноимённый колледж, который я таки закончу заочно, по Интернету, уже из Монреаля к 2005 году, что было, конечно, ошибкой и стоило мне куда больших денег, если бы я просто забил на «кредиты», полученные там за два очных семестра и поступил бы заново в монреальский университет.

Но, что сделано, то сделано, сертификат Университета Манитобы висит на работе.

В этом городе находился книжный магазин à la page, где я буду покупать книжки для учёбы в колледже, госпиталь, где я пару раз дежурил как секьюрити и где впервые столкнулся с франко-манитобским «языком», о чём надо сказать отдельно и прекрасная публичная библиотека на французском языке, единственное место, где можно было полноценно общаться на французском с библиотекарями и отдельными читателями.

В этой библиотеке , по объявлению, напечатанному в газетёнке La Liberté, я и нашёл работу в фирме «Уоткинз», которая займёт значительное место в моём рассказе, как-никак я проработал там больше полутора лет – с ноября 1998 по август 2000.

Но вначале вернёмся к моему первому столкновению с французским Манитобы.

В один прекрасный вечер я совершал обход госпиталя в Сен-Бонифасе и моё внимание привлекло объявление в нижнем этаже, прикрепленное кнопками к доске.

Объявление гласило примерно следующее:

«La réunion qui a été céduléе pour… », - следовала дата « … a été cancellée ».

Я остановился в изумлении. Несмотря на то, что французский язык я не использовал лет 15 как, я всегда считал, что знаю его неплохо.

Только тот факт, что я хорошо знаю и английский, помог мне расшифровать то объявление ; я сообразил, что сédulée должно, по всей вероятности, означать scheduled (запланировано на, будет иметь место), а cancellée должно, вроде, значить « cancelled » (отменено).

Но это обстоятельство заставило меня сильно насторожиться в отношении французского языка в англоязычной провинции.

Осторожность была не напрасной. Французский язык, tel qu’on lа parle au Canada оказался не совсем французским, а порой даже и совсем не французским.

Позже, когда я обжился в Виннипеге и даже поступил в переводческую школу колледжа Святого Бонифация, мне в руки попала книга Антуана Габорио, преподавателя французского в этом же колледже, которая называлась «Слушая франкофонов Манитобы» (À l’écoute des Franco-Manitobains, Éditions des Plaines, 1985) .

Когда я её листал, нет не могу сказать : читал, потому что читать её вроде совсем ни к чему, я очень удивился тому факту, насколько далеко французский язык, 200 лет назад оторвавшийся от своей родины, Нормандии прежде всего, ушёл от прародителя за это время. И в то же время я не мог отделаться от ощущения déjà vu.

Гда я мог видеть подобное явление?

Да ведь в родной Карелии, только в отношении другой языковой пары – финского и карельского.

Я не знаю, идут ли сейчас в Карелии передачи на финском или карельском, но меня страшно забавляло, особенно когда корреспондент финского радио или ТВ брал интервью у аборигенов где-нибудь в Олонецом районе, слышать тарабарщину вроде : тракторит сеялка-веялка-молотилка тюоскентелевят перууна .... думаю вы тоже сталкивались с этим или слышали.

Язык, оторванный от языка прародителей, остался в своей основе тем языком, на котором говорили в стране-родителе много лет назад, язык, находящийся в анклаве языка преобладающего «обогатился» заимствованиями из оного до такой степени, что даже и перестал быть языком.

Тогда я ещё не знал слова «жоаль» и не думал, что стану жить в Квебеке, то есть вроде бы в Новой Франции, где первым языком должен быть по идее французский. Сейчас, по прошествии более десяти лет проживания в Квебеке, сомнений у меня нет – это язык французский в своей основе, это не диалект, как франко-манитобский или нью-брансвикский, но только в основе, да ещё пожалуй в масс-медиа : в газетах и журналах, на ТВ и радио.

В повседневной жизни – это язык квебекский. А в Манитобе это был...манитобский.