Вчера опять целый день шёл дождь.
На столах для пикников - органика. Гусиное дерьмо.

( Read more... )

Россия столкнулась с ситуацией постколониальных стран Африки 1960-70-х, когда реформы вызвали нескончаемую цепь конфликтов, усугубление противоречий и в результате — желание приспособить сделанное к привычной архаике. Дальнейшие реформы могут возобновить или элиты, осознавшие выгоду «открытого общества», или требование общества. Но население разделилось примерно поровну на тех, кто хочет жить по «обычаю» или «закону», за демократию или против. А пагубность дальнейшего консерватизма, «закручивания гаек» и репрессий лучше всего осознают низовые власти и силовики (25% этих групп). Сдвинуть же общество и элиты может любое резонансное событие.
Почему ни у элит России, ни у большинства общества нет запроса на «открытое общество»? Ответ на этот вопрос попыталась дать сотрудник Института экономики РАН Наталья Плискевич в статье «Концепция Норта — Уоллиса — Вайнгаста и пороговые условия для модернизации общества». Она напечатана в сборнике работ по итогам XV научной конференции ВШЭ по проблемам развития экономики и общества (Издательский дом ВШЭ, 2015, 4-й том, стр. 69-80). Мы приводим её в сокращении.
Модернизации мешают «ранние победители»
История модернизационных усилий России двух последних десятилетий стала ещё одним свидетельством того, что для качественных преобразований недостаточно простого заимствования передовых технологий и перенесения институциональной системы, показавшей свою эффективность в развитых странах-образцах. Каждое отдельное общество со своей социокультурной спецификой, пронизанное присущими ему не только формальными, но и неформальными связями, со своими нормами и ценностями «перерабатывает» встроенные в него институты, нередко извращая их модернизационную основу.
В. Дымарский― Хорошо. Вот Алексей пишет (надеюсь, что это не Венедиктов), что зеленка пропадает от хлора.
А. Невзоров― Нет, она пропадает и от кислот тоже.
В. Дымарский― Ну, не будем спорить, давайте проводить дома эксперименты.
А. Невзоров― Будем надеяться, что у Навального, который…
В. Дымарский― Чем-то еще красным мазали ранки. Нет?
О. Журавлева― Это фукорцин.
А. Невзоров― Вне зависимости от отношения к тому, как Навальный ведет свою, победоносно или не очень, как он ведет эту свою борьбу, тем не менее, будем надеяться, что глазик у него все-таки сохранится. Ну, и прозвищу «зеленоглазый» тоже, я думаю, он не будет особо возражать.
О. Журавлева― Здесь мы все должны втроем спеть «а-а-а… зеленоглазое такси…» или что-нибудь еще.
А. Невзоров― Да, что-нибудь в этом духе.
О. Журавлева― Хотя некоторые сочли, что вы обижаете тем самым Навального, и продолжают проводить эксперименты с зеленкой, говорят, что ни на что она не реагирует, проклятая.
Детский лепет оправдания Невзорова продолжается:
А. Невзоров― Слушайте, я всегда всех обижаю. Да нет, пусть они это сделают грамотно и пусть они тогда спектрально разложат (!) и будут добавлять, скажем так, кислоты, соли или основания, пусть будут добавлять в четкой пропорции, а не какими-то ничтожными мельчайшими дозами. Если им очень хочется драматургии, если им хочется верить в то, что в зеленку была намешана азотная кислота – ну, пусть веруют в это, в конце концов…
О. Журавлева― Но мы будем надеяться, что все-таки она не была намешана.
А. Невзоров― Да, и я тоже надеюсь, что глазик у него будет в порядке.
Да, разочаровал он меня в прошлую среду. Ну, не первый раз и не последний. В целом - то дело говорил, чо.