alexnikolbackup | Саша Веснин ушёл из жизни.

В понедельник 8 апреля в траурном зале Петрозаводска прощались с Сашей Весниным.
А я, прочитав об этой очень грустной, до кошек на сердце, новости на другом берегу океана, стал смотреть свои архивы.
Негативы, завёрнутые в пожелтевшую за тридцать лет бумагу формата А4, как научил меня в своё время другой мой, покойный уже с 2002 года друг Николай Корпусенко, дали дюжину кадров с Сашей. Сканировал.
Сделал то же самое и с двумя отпечатанными на фотобумаге фотографиями.
Вот публикую.
Но ведь надо же что-то написать?
Общее место, ответ на вопрос «Каким я запомнил Сашу?»
Легко ответить. Всегда весёлым. Неунывающим. Ни при каких обстоятельствах. Слово «весельчак» идёт ему, как банный лист спине. Душа компании. Мастер короткого рассказа.
Один раз, когда мы пили у них с Ольгой дома наверное пятую-десятую рюмку (кто их тогда считал, когда нам не было и тридцати?), я поднял за него тост как за выдающегося драматурга.
Он не понял, удивился и потребовал объяснений. Я объяснил, как мог, что в его устах самый незначительный факт превращался в ненаписанную пьесу сродни шекспировской.
Вот он рассказывает, как приехали они на съемки в карельский звероводческий посёлок. Снимать забой норок и выделку их шкурок. И видят, мужики какие-то в той деревне чудные: заросли все лицами, но не так, как это происходит обычно, а волос был у них и на щеках, и на лбу, до бровей и до нижнего края глаз. И волос этот лоснился!
А спрашивать вроде неудобно, что ж вы такие заросшие-то, неужто какая северная аномалия, магнитное поле или местный Чернобыль пронёсся?
Загадка раскрылась сама собой. Было-то дело в эпоху горбачёвского сухого закона, и мужики приспособились потреблять спиртовую жидкость, которая предназначалась для укрепления норковой шкуры, для загустения и пущего лоску щетины этого самого грызуна, так сказать. Пили регулярно, закон-то долго был, вот результат, так сказать, был налицо.
И рассказывал это Саша с таким серьёзным видом, что не поверить было совершенно нельзя. Ну абсолютно невозможно.
А когда выдавалась командировка Саши и Жоры (водителя «УАЗика Георгия Васильевича Хорина), то животики надрывались всю командировку.
Едем мимо Дома композиторов в Северном Приладожье, недалеко от Сортавала. Залив Кирьявалахти. Дом отдыха композиторов справа. Саша спрашивает у Жоры:
- Жора, а ты в этом доме был?
-Не только был, но и культурно отдыхал. – следует полный достоинства ответ Георгия Васильевича.
-Ну и какой там интерьер?-
Неслыханное прежде слово ставит на какой-то момент Жору в тупик, но он быстро находится.
-А никакого там интерьера!-
Надо ли говорить, что этот короткий диалог стал фольклором Карельского ТВ на многие годы вперёд? Я ушёл с того телевидения 23 года назад, а помню байку и ту поездку как вчера... И не только ту, конечно.
Мы дружили семьями, наши дачи были рядом, метрах в ста одна от другой, с той только разницей, что я на участке ничего не возвёл, а что построил – развалилось, и сейчас он уже давно зарос, надо бы продать, да лень заниматься бумагами, и хлопотно это, не хочется тратить отпуск, а Саша, говорят, построил добротный дом из бруса. Своими руками.
После моего ухода с ТВ на вольные хлеба в конце 1989, я потерял контакт с ним. Совсем. Раз только в середине 1990х встретились на улице, я удивился тому, как сильно он сдал внешне, постарел...
И вот его не стало. Умер от рака. Не знают от какого вида его, может лёгких – курил он всегда много, ну да что уж тут... Я не рискну написать, что не стало друга. Друзьями я нас не считал, вернее сказать, он не считал после того, как сам Саша, на дне рождении его, который отмечали на той же даче, только ещё заложенной, ну там был временный сарайчик и большой стол на его участке, сказал: «Я хочу выпить за брата. Друзей у меня нет, а есть брат.» Меня тогда несколько царапнула эта фраза, к тому времени мы «дружили» уже лет пять, если не больше, но на Сашу невозможно было обижаться, тем более, упаси Бог, таить зла.

Фото Ирины Ларионовой.
Я пришёл на Карельское ТВ в ноябре 1980 года. Саша уже несколько лет работал там кинооператором, ещё не поступил во ВГИК : снимал, как и все, на чёрно-белую плёнку, аппаратом с тремя разнофокусными объективами на карусели.

На фотографии ниже мы встречаем Новый год, возможно это был даже 1981 год, первый мой на ТВ, если нет, то значит это был 1982, неважно, на квартире Ларионовых где-то в районе Октябрьского проспекта. Квартиру они тогда снимали. Один из самых радостных и сумасшедших Новых годов в компании Сёмкина, Мешковой, будущей Данилкиной, Лёши и Иры, фамилий которых уже не вспомню, Ларионовы Ира с Вовой поправят ху из ху. Кстати, вспомнилось внезапно, как Саша Веснин цитировал:
Не приходи ко мне в пальто
Ведь сразу видно, кто есть кто
Приди в дублёнке на меху
Пусть будет видно ху из ху.
Вот такая надгробная речь получилась. Скорее не получилась, впрочем. Спичрайтер из меня, как из говна пуля.

Апдейт от Ирины Ларионовой, как я и ожидал, через "вконтакте", Ира написала:

Саша, думаю, Новый год мы встречали 1983-ий! мы переехали на эту квартиру в 1982, накануне Нового года, в ноябре. когда умер Брежнев-потому и помню.Квартира была на Шотмана.. А фамилия Ирины и Леши-Савкины, они много лет живут в Финляндии.. а их доча теперь в Лондоне...Ты в Америке..Там еще Семкин, тогда. очевидно, неженатый..
Кстати. а кто там ползет???Да, в квартире ничего не было. даже диванчик был такой маленький, что сесть было некуда..

А полз как раз Саша, уже не вспомнить, конечно, почему, может быть поставил фотоаппарат на штатив и нажал на автоспуск, да не успел присоединиться к компании, ну вот так вышло, чё уж...

Давайте лучше двигать к другим фотографиям.
На бумажках, в которые завёрнуты негативы, у меня всегда стояла точная дата. Только вот почерк отвратительный, и теперь не понять 3 июня или 3 июля это было. Год виден чётко. 1983. Событие помню хорошо – фольклорный праздник на острове Кижи. Видимо, уже отснялись и ждём «Комету», чтобы ехать назад, время до неё есть, ходили они тогда по две – три за день, загораем и купаемся. Саша, с присущим ему артистизмом, флиртует с редактором Художественного вещания Татьяной Мешко. "Мефко", как он её называл. За глаза говорил, что «Мефко не произносит 33 буквы алфавита, по числу её зубов» . Я знаю, Таня, что ты прочитаешь этот пост, я дам ссылку во все социальные сети, конечно, но из песни слова не выкинешь. Да ты и сама знаешь, что это гипербола и сама сказала, что невозможно было на Сашу обижаться.

Я на сто процентов уверен, что заливистый смех Гали Крюковой (на заднем плане) вызван какой-нибудь очередной остротой Саши Веснина. Записывать бы за ним тогда всё, что он импровизированно рождал, да не было тогда у меня ещё диктофона, он появится в 1986м.

Справа - звукооператор Саша Рукосуев.

На том фото, где они стоят с покойным Сашей Захаровым, тоже кинооператором Карельского ТВ с вениками даты нет, но вполне возможно, что это был тот же год , только ближе к концу лета. Мы ездили большой съёмочной группой (вот почему было два оператора, если не больше). На обратном пути Светлана Пушкина, мама знаменитой Оксаны, у которой в приятелях был директор, устроила всем банкет в Доме творчества композиторов. С баней, куда и собираются наши бравые друзья. Как сейчас помню, что с высокой горы стекал бурный прозрачный ручней и баня была устроена таким образом, и в таком месте, что ручей этот наполнял поостроенный перед баней бассейн под открытым небом. Вода в нём была холоднющая и немногие решились, даже выйдя из парной, купаться в этом лягушатнике.

Первыми мылись парни, быстро закончили, потом пошли «девчонки». Не помню кто из Саш это был, Захаров или Веснин, но оператор залез с камерой на дерево и снял исторические кадры – проход старшего редактора редакции пропаганды Светланы Андреевны Пушкиной в бассейн с одним только полотенцем на голове! Как это часто бывает, во время последовавшей совместной пьянки об этом рассказали «девчонкам», узнала и сама Пушкина: в понедельник, по возвращении, изъяла плёнку прямо из проявочной машины. Исторические кадры ушли в личный архив...