Архив Митрохина. Перевод на марше. Отрывки из 12й главы.

[alexnikolbackup]

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. ОСНОВНОЙ ПРОТИВНИК. Часть 3.

Нелегалы после "Абеля"


Супершпион Карл Кёчер (с женой-свингершей Ханной) свободно владел чешским, русским, французским и английским языками

В 1966 году отсутствие высококачественных политических разведданных из США заставило Коллегию КГБ, высший консультативный орган во главе с Председателем, призвать к значительному улучшению разведывательных операций против основного противника. Главным методом, с помощью которого предлагалось достичь этого улучшения, был метод, который уже безуспешно пытались использовать в 1950-е годы: создание в течение нескольких лет сети нелегальных резидентур, которые взяли бы на себя основное бремя разведывательных операций от легальных резидентур в Нью-Йорке, Вашингтоне и Сан-Франциско. ¹

Только через шесть лет после ареста "Рудольфа Абеля" в 1957 году КГБ удалось создать еще одну нелегальную резидентуру на территории главного противника. Хотя имели место кратковременные командировки в США или через США ряда нелегалов, первым, кто поселился в стране и был записан в досье, отмеченном Митрохиным, был Конов, москвич греческого происхождения, родившийся в 1912 году, принявший личность Герхарда Макса Колера, судетского немца, родившегося в Райхенберге (ныне часть Чешской Республики) в 1917 году. Конов был ветераном войны и радиоспециалистом, работал начальником лаборатории в Ленинграде до своей вербовки в КГБ в апреле 1955 года. Следующие четыре года он провел в Восточной Германии, работая инженером, создавая себе немецкое прикрытие и изучая как свою следующую цель, Западную Германию, так и конечную цель, Соединенные Штаты. КГБ, специализировавшийся на браках по расчету для своих нелегалов, нашел ему жену-немку и помощницу, ранее работавшую в Штази, под кодовым именем ЭMMA, которая приняла имя Эрны Хельги Марии Деккер, родившейся 2 сентября 1928 года недалеко от Бреслау (сейчас на территории Польши). ²

В октябре 1959 года, выдавая себя за беженцев из Восточной Германии, Конов и ЭММА перебрались в ФРГ, где Конов нашел работу радиоинженера. В 1962 году он начал переписываться с американскими радио- и электронными компаниями и получил несколько предложений о работе. После посещения США в качестве туриста он согласился работать в компании, которая в 1963 году позволила ЭММЕ и ему получить иммиграционные визы. Конов, по-видимому, был первым послевоенным нелегалом, направленным в США с целью сосредоточиться на научно-технической разведке (НТР). Специализируясь на электронных измерительных приборах, он участвовал в ряде международных выставок и - согласно его досье - сделал несколько изобретений. Научно-техническая деятельность Конова была настолько высоко оценена Центром, что он был удостоен двух премий КГБ. 20 июня 1970 года, прожив семь лет в США под именем Герхарда и Эрны Колер, Конов и Эмма стали американскими гражданами, принеся клятву верности в здании суда Ньюарка. ³

К тому времени, когда Конов въехал в Соединенные Штаты в 1963 году, в Канаде уже находились два других нелегала из КГБ, оба предназначались Центром для последующей передачи Главному противнику. Николай Николаевич Битнов (кодовое имя АЛЬБЕРТ) прибыл в Канаду в 1961 году. В основе легенды, тщательно созданной для Битнова, лежала сфабрикованная версия истории жизни Леопольда Ламберта Дельбрука, который родился в Бельгии в 1899 году, эмигрировал с семьей в Россию в возрасте восьми лет и умер там в 1946 году. Однако в вымышленной версии карьеры Дельбрука, созданной Центром, Дельбрук женился на румынке, поселился в Гляйвице в Германии (ныне Гливице в Польше), а затем переехал в Румынию, где и умер в 1931 году. В Гляйвице у пары якобы родился сын Жан Леопольд Дельбрюк, личность которого Битнов взял себе. Жена Битнова, Нина (кодовое имя ГЕРА), взяла личность "мертвого двойника", Янины Батаровской, которая родилась во Франции в 1928 году и умерла в Литве в 1956 году. ⁴

В начале 1956 года, в возрасте тридцати лет, Битнов вместе с женой переехал в Румынию, чтобы создать свою легенду с помощью румынской разведывательной службы DGSP. В апреле 1957 года, используя подделанные Центром документы, им удалось получить паспорта в бельгийской дипломатической миссии в Бухаресте. 5 Шесть месяцев спустя они переехали в Женеву, чтобы Битнов мог поступить в бизнес-школу и научиться работать как бизнесмен на Западе. С конца 1958 года до лета 1961 года супруги жили в Льеже, обустраивая бельгийскую личность и получая новые паспорта, которые, в отличие от бухарестских, не указывали на их проживание в Румынии и, таким образом, меньше вызывали подозрений в Северной Америке. В июле 1960 года Битновы эмигрировали в Канаду. ⁶

Центр, вероятно, предполагал, что через несколько лет Битнов перейдет на территорию главного противника. Однако первоначально ему, как и Брику (ХAРT) десятилетием ранее, было приказано обосноваться в Канаде под прикрытием бизнеса. Однако, несмотря на курс обучения в Женеве, Битнов оказался никуда не годным бизнесменом. Сначала он вложил 2 000 долларов из средств КГБ в предприятие, которое скупало землю с правами на полезные ископаемые и продавало их горнодобывающим компаниям. Через два года компания обанкротилась. Затем Битнов потратил 2 000 долларов на покупку директорской должности в автосалоне, который был ликвидирован всего через два месяца. Не желая больше вливать в него деньги, Центр приказал своему агенту искать оплачиваемую работу. После периода получения пособия по безработице Битнов нашел низкооплачиваемую работу бухгалтера, которая, как он жаловался, практически не оставляла ему времени на интеллектуальную деятельность. Не добившись ничего значительного на нелегальном положении, он был отозван в Москву в 1969 году. ⁷ В следующем году его отправили на досрочную пенсию в возрасте всего сорока пяти лет. ⁸ Тот факт, что Центр так долго продолжал работать с Битновым, является еще одним доказательством твердости его намерения КГБ создать сеть нелегальных резидентур в Северной Америке.

Битнов не знал, что в феврале 1962 года, всего через семь месяцев после его собственного прибытия в Канаду, другой нелегал под кодовым именем ДУГЛАС приземлился с женой и четырехлетним сыном в аэропорту Монреаля. ДУГЛАСОМ был Далибар Валоушек, 33-летний чешский пограничник, завербованный КГБ при содействии его чехословацкого коллеги, StB. 9 Он принял личность судетского немца Рудольфа Альберта Херрманна, погибшего в Советском Союзе во время Второй мировой войны. Согласно легенде Валоушека, Геррманн пережил войну и обосновался в Восточной Германии, а затем укрылся на Западе, спасаясь от коммунистического режима. Его жена Инга (кодовое имя ГЕРДА), судетская немка, семья которой переехала в ГДР, взяла личность Ингалора Ноерке, "мертвого двойника", погибшего во время бомбардировки Штеттина в военное время. В конце 1957 года Валоушеки бежали на Запад, громко заявляя о своей ненависти к восточногерманскому режиму. Следующие четыре года они провели, укрепляя свою легенду как антикоммунистические беженцы, пока Валоушек учился вести малый бизнес. ¹⁰

Оказавшись в Канаде, Валоушек оказался гораздо лучшим бизнесменом, чем Битнов, хотя и не настолько успешным, как предполагали опубликованные рассказы о его карьере (в которых не указана его настоящая личность). Вскоре после прибытия в Канаду он купил магазин Harold’s Famous Delicatessen в центре Торонто, который он с Ингой сделали популярным местом встречи сотрудников близлежащих студий Канадской радиовещательной компании. Через два года Валоушек продал этот магазин, устроился на работу звукооператором на CBC и пошел на курсы по созданию фильмов. Его первым серьезным заданием была рекламная кампания фильма для Либеральной партии. К середине 1960-х годов он приобрел репутацию популярного и успешного кинорежиссера. На съезде либералов 1967 года, на котором лидером партии был избран Пьер Трюдо, Трюдо наклонился со сцены и шутя положил виноградину в рот "Руди Херрманна". ¹¹ Хотя бизнес Валоушека казался процветающим, однако в его досье обнаружилось, что Центру пришлось выделить 10 000 долларов для покрытия торговых убытков. ¹²

В 1967 году Валоушек стал контролером самого важного канадского агента КГБ Хью Хамблтона (РАДОВА). ¹³ После того, как в 1961 году он потерял работу в НАТО по соображениям безопасности (хотя против него не было выдвинуто никаких обвинений), Хамблтон провел следующие три года, получая степень доктора философии в Лондонской школе экономики, и вернулся в Канаду в 1967 году, чтобы стать профессором экономического факультета в университете Лаваль в Квебеке. После возвращения в Квебек контакты Хамблтона с КГБ ослабли. В Оттаве он трижды встречался с офицером из легальной резидентуры, каждый раз беседуя с ним в машине, припаркованной возле главного почтового отделения. Однако Хамблтон невзлюбил своего нового контролера, который безуспешно пытался убедить его подать заявление о приеме на работу в отдел внешних сношений. После некоторого перерыва, в течение которого Хамблтон не появлялся на встречах в Оттаве, Валоушек был послан в Квебек, чтобы возобновить с ним контакт. Во время дружеского ужина в Château Frontenac с видом на реку Святого Лаврентия между ними установилось взаимопонимание, и Хамблтон согласился возобновить свою карьеру советского агента. ¹⁴ В течение следующих нескольких лет он путешествовал по самым разным местам, совмещая исследования по академическим проектам с работой на КГБ. Он поддерживал связь с Валоушеком до 1975 года, встречаясь с ним в Тринидаде и на Гаити, а также в Канаде и США. Но путешествия Хамблтона были настолько дальними, что для поддержания связи с ним требовалось значительное число сотрудников КГБ. ¹⁵

В 1968 году, через год после получения канадского гражданства, Валоушек и его семья были переведены в США, чтобы основать новую нелегальную резидентуру в районе Нью-Йорка. Его первым контактом в КГБ была ИВАНОВА, молодая русская женщина, которая, работая ранее агентом Второго главного управления КГБ в Советском Союзе, получила разрешение (возможно, даже её к этому побуждали) выйти замуж за приезжего американца и переехала в США. ИВАНОВА дала Валоушеку 15 000 долларов на обустройство и провела с ним еще несколько секретных встреч для передачи инструкций из Центра и писем от его чешских родственников. ¹⁶ На средства, предоставленные ИВАНОВОЙ, Валоушек сделал первый взнос в размере 12 000 долларов на покупку уединенного дома в пятнадцати милях к северу от Нью-Йорка, в Хартсдейле, ¹⁷ вступил в Нью-Йоркский пресс-клуб и начал работать внештатным оператором и коммерческим фотографом. Его первым серьезным заданием от КГБ было проникновение в Гудзоновский институт, ведущий нью-йоркский аналитический центр. Центр был доволен докладом Хамблтона, содержащим информацию о членах Института, и считал его основным потенциальным источником разведданных об американской глобальной стратегии и оборонной политике. ¹⁸

В МАЕ 1962 года, через три месяца после прибытия Валоушека, в Канаде появился БОГУН, еще один советский нелегал. Центр предполагал, что, обосновавшись в Канаде, БОГУН, как и ДУГЛАС, должен был перебраться на территорию главного противника. БОГУН был Геннадием Петровичем Бляблиным, 38-летним москвичом, принявшим личность Петра Карла Фишера, родившегося в Софии в 1929 году от отца-немца и матери-болгарки. Как и Валоушек, он оттачивал свою немецкую легенду, живя в Восточной Германии, а затем в 1959 году переехал на Запад, выдавая себя за беженца. Центр дал ему три года на обустройство, легализацию своего статуса и поиск работы в Западной Германии, после чего отправил его в Канаду. 9 марта 1961 года Бляблин женился в Ганновере на своей партнерше, проверенной КГБ, Лене. В декабре они получили западногерманские паспорта, а через пять месяцев отправились в Канаду. ¹⁹

В то время как Валоушек нашел работу в качестве кинорежиссера, Бляблин стал внештатным фотокорреспондентом - профессия, которая давала множество возможностей и поводов для путешествий по Канаде и за ее пределами. В феврале 1965 года, следуя указаниям Центра, Бляблин и его жена переехали в США по иммиграционным визам. В течение следующих трех лет его основной задачей было фотографирование крупных военных, научных и промышленных объектов в Соединенных Штатах и предоставление разведывательной информации. ²⁰

Однако в 1968 году Бляблин привлек внимание ФБР во время расследования крупных объектов в США, и его вместе с женой пришлось спешно отозвать в Москву. ²¹ Позже выяснилось, что часть его переписки с Центром, передававшейся через агента СКИФ, была перехвачена. СКИФОМ был Каро Гусейнджян, этнический армянин, родившийся на Кипре в 1919 году, владелец ювелирного магазина в Бейруте, также оказывавший экспедиторские услуги ряду нелегалов. Расследование Центра показало, что письма Бляблина от 7 апреля и 27 июля 1968 года, отправленные через Гусейнджяна, были вскрыты под паром. ²²

За год до внезапного отзыва Бляблина в США прибыл РЫБАКОВ, еще один советский нелегал. РЫБАКОВЫМ был Анатолий Иванович Руденко, чья ранняя карьера была поразительно похожа на карьеру Бляблина. Как и Бляблин, Руденко был москвичом 1924 года рождения, которому сделали  фиктивное немецкое удостоверение личности. Он провел несколько лет в Восточной Германии, работая над своей легендой, а затем переехал на Запад. Руденко получил документы, удостоверяющие личность Хайнца Вальтера Августа Федера, родившегося в Калише 6 ноября 1927 года. ²³ Находясь в Восточной Германии, он получил образование настройщика и ремонтника фортепиано. После переезда в Западную Германию в апреле 1961 года, выдавая себя за беженца от коммунистического режима, он устроился на работу во всемирно известную компанию по производству фортепиано Steinway в Гамбурге. Хотя Руденко сказали, что его конечным пунктом назначения являются Соединенные Штаты, в 1964 году его направили на работу в компанию по производству музыкальных инструментов в Лондоне, вероятно, для того, чтобы приучить к англоязычной среде. ²⁴

Период работы Руденко в Лондоне едва не закончился катастрофой. Однажды, возвращаясь из Брюсселя, где он получил деньги от оперативного сотрудника КГБ, он был остановлен в Хитроу, и у него нашли 500 не задекларированных фунтов стерлингов. Руденко посчастливилось найти сочувствующего таможенника. Деньги, по его словам, были его сбережениями, результатом многих жертв на протяжении многих лет. Ему разрешили оставить 500 фунтов, и никаких действий против него предпринято не было.

В 1966 году он поехал в Нью-Йорк по туристической визе и посетил манхэттенские салоны компании Steinway & Sons на Западной 57-й улице, которые предложили Руденко работу с зарплатой 80 долларов в неделю. При содействии компании Steinway он получил разрешение на работу и в июле 1967 года по немецкому паспорту выехал в США. В Нью-Йорке Руденко стал настройщиком фортепиано для ряда знаменитостей, среди которых был Нельсон Рокфеллер, губернатор штата Нью-Йорк, неудачный кандидат на республиканскую номинацию в 1964 году и будущий вице-президент США. ²⁵ Рокфеллер считался в Москве "покровителем" Генри Киссинджера, который в январе 1969 года стал советником президента Никсона по национальной безопасности (а затем и государственным секретарем). ²⁶ Будучи профессором Гарварда в 1960-х годах, Киссинджер служил оплачиваемым советником и спичрайтером Нельсона по совместительству, получив в подарок выходное пособие в размере 50 000 долларов, когда он перешел на работу в администрацию Никсона. "У него второсортный ум, но первоклассная интуиция в отношении людей", - сказал однажды Киссинджер о Рокфеллере. "У меня первоклассный ум, но третьесортная интуиция в отношении людей". ²⁷

Центру должно было казаться, что Руденко проник в одно из самых сокровенных святилищ капиталистической системы, которую семья Рокфеллеров олицетворяла на протяжении трех поколений. Вторая жена Нельсона, "Счастливая", сказала о нем в середине 1960-х годов: "Он верил, что может иметь все. Он всегда верил". Поместье Нельсона в Вестчестере площадью шесть квадратных миль было одним из самых ценных в мире и, а его частная коллекция содержала самые впечатляющие сокровища искусства. Теодор Уайт однажды предложил обменять свой манхэттенский таунхаус на Восточной 64-й улице на одну статуэтку лошади династии Тонг из вестчестерской коллекции Рокфеллера. ²⁸ Хотя эпизодические визиты Руденко в Вестчестер произвели впечатление на Центр, они не дали ничего значительного. Проникновение в дома великих и щедрых людей, похоже, стало для Руденко почти самоцелью, хотя его доступ к некоторым из самых выдающихся нью-йоркских роялей не дал ему никаких сведений. Среди известных музыкантов, чьи фортепиано он настраивал, был самый знаменитый пианист мира, уроженец России Владимир Горовиц, который последние двадцать лет жил на Восточной 94-й улице рядом с Центральным парком. В 1965 году, после двенадцатилетнего перерыва, вызванного психиатрическими проблемами и приступами колита, Горовиц вернулся на концертную площадку в возрасте шестидесяти двух лет, став, наряду с Лучано Паваротти, одним из двух самых высокооплачиваемых классических музыкантов в мире. Концертным инструментом, который он выбрал для своего возвращения, был концертный рояль Steinway под номером CD 186, который должен был быть настроен точно на 440-A с давлением на клавишу 45 граммов вместо обычных 48-52.²⁹.

Впечатленный доступом Руденко к роялям нью-йоркских знаменитостей, Центр разработал подробные планы, согласно которым он должен был стать главой новой нелегальной резидентуры, чьими главными объектами должны были стать миссия США при ООН и нью-йоркский аналитический центр, сосредоточившись на относительно младших сотрудниках, имеющих доступ к секретной информации - в частности, одиноких женщинах, одиночество которых делало их сексуально уязвимыми, и низкооплачиваемых сотрудниках с большими семьями, открытых для финансовых побуждений. ³⁰

Однако как раз в тот момент, когда новая резидентура должна была быть создана в Нью-Йорке, Центр заметил то, что в досье Руденко названо "нарушениями" и "подозрительным поведением", и заманил его обратно в Москву в апреле 1970 года для получения, как ему, вероятно, сказали, последних инструкций перед началом работы. Что именно подозревал Центр, неизвестно, но, поскольку Руденко допрашивали под пытками, он вполне мог опасаться, что тот работает двойным агентом ФБР. То, что он раскрыл, было гораздо менее серьезным, но достаточно плохим, чтобы положить конец его карьере нелегала. Вскоре после прибытия в Гамбург в 1961 году Руденко встретил БЕРТУ, 32-летнюю парикмахершу, которую он предложил завербовать в качестве советского агента. Центр отказался и приказал ему порвать с ней все отношения. На допросе в 1970 году Руденко признался, что тайно нарушил инструкции, женился на БЕРТЕ и увез ее с собой в Нью-Йорк. Хуже того, он записывал радиосообщения из Центра и расшифровывал их в ее присутствии. Ее родители узнали, что он был шпионом, но считали, что он работал на Восточную Германию. Руденко также признался, что у него был роман с женщиной-бухгалтером (под кодовым названием МИРА) в Пенсильвании. ³¹

В рамках мероприятий по ограничению ущерба Центр поручил Руденко написать БЕРТЕ и МИРЕ письма, призванные убедить их обоих и, при необходимости, ФБР в том, что он покинул США из-за разрыва брака. Он сообщил БЕРТЕ, что счел невозможным жить с ней дальше, и призвал ее не тратить время на его поиски, поскольку она никогда его не найдет. В письме к ней Руденко было позволено выразить свою любовь и боль от их разрыва в пределах того, что в его досье причудливо описывается как "допустимые границы", а также свои страдания от разлуки с ней. Но, объяснил он несколько неубедительно, его внезапный отъезд из Соединенных Штатов был единственным способом побега от обстоятельств. Оба письма были отправлены КГБ в Австрию, не давая никаких других указаний на то, где жил Руденко. ³²

ЧЕРЕЗ ТРИДЦАТЬ ЛЕТ ПОСЛЕ начала холодной войны грандиозная стратегия Центра по созданию мощной сети нелегальных резидентур, в которых действовали американские агентурные сети, столь же важные, как и во время Второй мировой войны, мало что дала взамен за огромные затраты времени и усилий. В конце 1970-х годов, после ряда предыдущих неудач, нелегальная резидентура Валоушека находилась под (хотя и несовершенным) контролем ФБР, а Корсаков готовился к дезертирству.

Особенно неприятным для Центра был тот факт, что, вероятно, самое выдающееся проникновение нелегала к главному противнику во время холодной войны было достигнуто не КГБ, а его младшим партнером, чехословацким StB. В 1965 году два нелегала из StB, Карл и Хана Кёчер, прибыли в Нью-Йорк, утверждая, что они являются беженцами от преследований в Чехословакии. Свободно владея русским, английским и французским языками, а также чешским, Карл Кёчер нашел работу консультанта на Радио Свободная Европа и одновременно учился сначала на магистра в Университете Индианы, а затем на доктора в Колумбийском университете. Среди его преподавателей в Колумбийском университете был Збигнев Бжезинский, который впоследствии стал советником президента Картера по национальной безопасности. Все это время он выдавал себя за ярого антикоммуниста, даже возражал против покупки квартиры в его доме в Ист-Сайде в Нью-Йорке звездой тенниса Иваном Лендлом - просто из-за чешского происхождения Лендла. В 1969 году, за год до получения докторской степени, Карл Кёчер был назначен преподавателем философии в колледже Вагнера на Стейтен-Айленде. Хана, тем временем, работала в алмазном бизнесе, что давало ей регулярные возможности для поездок в Европу и работы курьером в StB. Кёчеры, возможно, были самыми сексуально активными нелегалами в истории разведки Советского блока, пройдя путь от вечеринок "обмена женами" до групповых оргий в нью-йоркских секс-клубах Plato's Retreat и Hell Fire, которые процветали в сексуально раскрепощённую эпоху до появления СПИДа конца 1960-х и 1970-х годов.

С благословения StB, Кёчеры позже раскрыли этапы их ярких карьер вашингтонскому журналисту-расследователю Рональду Кесслеру. ⁴⁷ Однако из досье Карла Кёчера в КГБ следует, что он утаил важные детали. В 1970 году он был вызван в Прагу для участия в активном мероприятии, направленном на разоблачение предполагаемых операций ЦРУ с использованием чешских эмигрантов. Однако Кёчер был слишком привязан к своему разгульному образу жизни, чтобы уехать из Нью-Йорка, отказался вернуться и на следующие четыре года прервал контакты с StB. ⁴⁸ В 1971 году ему удалось стать натурализованным гражданином США; его жена получила гражданство годом позже.

^{Карл и Хана Кёчер. Фото из архива Митрохина.}

Карл Кёчер, по-видимому, разработал план по исправлению своих отношений с StB путем проникновения в ЦРУ. В 1973 году он переехал в Вашингтон и получил работу переводчика в советском отделе Агентства с допуском совершенно секретно. Его нахальство было таково, что всего через три недели он потребовал лучшей работы:

Моя нынешняя должность ни в коем случае не требует докторской степени. Мне интересна работа в разведке, и я хочу остаться в агентстве и хорошо работать. Но я также думаю, что было бы справедливо позволить мне делать это на должности, интеллектуально гораздо более требовательной, чем та, которую я занимаю сейчас...".

Вероятно, в результате его жалоб, Кёчера позже попросили написать анализ разведданны на основе некоторых русских и чешских материалов, которые он перевел и расшифровал с магнитофонных записей.

Сексуальная жизнь Вашингтона показалась Кёчеру еще более захватывающей, чем нью-йоркская. В середине 1970-х годов, ностальгически вздыхал он позже, Вашингтон был "мировой столицей секса". Кёчеры присоединились к "Капитолийским парам", которые встречались за ужином в ресторане The Exchange по субботам, а затем переходили к групповому сексу в отеле или частном доме, а также стали членами частного клуба вашингтонских свингеров в вирджинском In Place, около десяти членов которого работали на ЦРУ. Хана, блондинка, привлекательная внешне и на десять лет моложе своего мужа, позже хвасталась, что у нее был секс с многочисленными сотрудниками ЦРУ, чиновниками Пентагона, репортерами крупных газет и сенатором США. Организатор "Капитолийских пар" вспоминал ее как "поразительно красивую, теплую, милую, вкрадчивую и обладающей способностью испытывать многократный оргазм". Карл, однако, "был немного странным... Женщины, с которыми он встречался, говорили, что он был ужасным любовником, очень бесчувственным. Достоинства его жены с лихвой компенсировали недостатки мужа". ⁴⁹

В 1974 году, проникнув в ЦРУ, Карл Кёчер возобновил контакты с StB, которое проконсультировалось с КГБ о том, стоит ли его активизировать. Отныне он стал агентом КГБ под кодовым названием РИНО, а также нелегалом StB. Приключения Кёчеров в вашингтонских секс-клубах вряд ли могли дать StB и КГБ больше, чем компрометирующую информацию и сплетни о вашингтонских чиновниках, большинство из которых не имели оперативного значения. Гораздо важнее были секретные советские и чешские материалы, переведенные Карлом Кёчером для ЦРУ, которые он передавал в КГБ. Андропов лично оценил его разведданные как "важные и ценные". ⁵⁰ В 1975 году Кёчер оставил постоянную работу в Агентстве, но продолжал работать по контракту, базируясь в Нью-Йорке. Среди тем его оценок был процесс принятия решений в советском руководстве. ⁵¹

В 1975 году Кёчер снабжал нью-йоркскую резидентуру КГБ высоко оцененными разведданными об операциях ЦРУ против Советского Союза в странах третьего мира. Помимо организации встреч в Нью-Йорке, сотрудники КГБ по его делам также встречались с ним в Австрии и Франции. ⁵² Среди его наиболее важных контрразведывательных версий было доказательство того, что ЦРУ завербовало советского дипломата. В результате длительного расследования КГБ установил, что этим дипломатом был Александр Дмитриевич Огородник, работавший в то время в американском отделе Министерства иностранных дел. Вскоре после ареста в 1977 году Огородник согласился написать полное признание, но пожаловался, что ручка, которую ему дал следователь, была слишком неудобной. Как только ему вернули его собственную ручку, он достал спрятанную капсулу с ядом, проглотил ее, прежде чем охранник смог остановить его, и умер в комнате для допросов. ⁵³

В начале 1980-х годов Кёчеры сами были преданы агентом ЦРУ в StB. Арестованные в 1984 году, они вернулись в Чехословакию менее чем через два года в рамках сделки, которая позволила заключенному российскому диссиденту Анатолию Щаранскому эмигрировать в Израиль. Согласно газетному отчету, когда они пересекали Глиникский мост из Западного Берлина в Восточную Германию:

Карл Ф. Кёчер со своими усами и в дубленке на меху был похож даже на лису. Его жена, Хана, была облачена в норковую шубу с головой, увенчанной высокой шапкой из белой норки. Сексуальная блондинка с невероятно большими голубыми глазами обладала внешностью кинозвезды.

Карл Кёчер позже хвастался Рональду Кесслеру: "КГБ высокого мнения обо мне". ⁵⁴ У шпионской карьеры Кёчеров на Западе было любопытное продолжение. В 1992 году Хане удалось получить работу в коммерческом отделе посольства Великобритании в Праге. Через два года она была уволена после того, как чешский журналист раскрыл ее прошлое. ⁵⁵