Боцман - это лодочный человек. Лодка у меня и сейчас есть.

[alexnikolbackup]

Значит, я по-прежнему боутсмэн. Но когда-то лодка была большая.

Не совсем своя, но частично принадлежала и мне.

Стоила она 90 советских рублей, да, за такую цену её купили, заплатив не деньгами, а металлоломом на эту сумму, имела дизельный двигатель, камбуз, гальюн, штук шесть кают и трюм, конечно.

Моя каюта была на двоих с капитаном и под моим лежаком (не помню уже, как по-морскому это называлось), размещалось 2 ящика водки, что в 1986 году, во время горбачёвского сухого закона, представляло громадную ценность. Когда-нибудь, может и на пенсии, я напишу об это безумной затее, которую мы осуществили - обошли по часовой стрелке одно из самых маленьких, но вместе с тем и одно из самых холодных морей - Белое - по часовой стрелке. И в Баренцево зашли, на базу подводных лодок Гремиха, где матрос нашего судна Афонькин за литр другой "шила" достал морякам утопленный на трёхметровой глубине ящик с консервами.



Не ныряя никуда достал.

Как достал - это большой секрет. Захотите - расскажу.

Помер Афонькин года два уже назад.

Лодки той больше нет, разрезали, наверное, на металоллом. Последний раз "Полярного Одиссея" я видел без бушприта притулившимся на Университетской набережной в Питере в 1990е уже годы.

А этим летом мама сказала в Сортавале: " А эту вырезку из газеты возьмёшь?" А я и забыл, что такая была статья про меня. Не так уж много про меня писали, но с десяток раз было.

19 августа 1986 года датирована, когда я приехал после двухмесячного плавания в Сортавалу. Валера Мокиенко, отсек (ответственный секретарь) местной газеты "Красное Знамя" расспросил, Ваня Михеев - фотограф, вылитый певец Розенбаум с виду, хотя и моложе певца лет на десять тогда, снял с десяток фото. До сих пор лежат у меня.

Привёз статью в Дорваль, сканировал. Вот показываю. Пришлось на две части распилить, большая больно статья.

Это - часть первая.



А это - вторая:



Так что, как всегда водилось в России, ничего из того, что я тогда говорил, не получилось. Никакого музея из Полярного Одиссея не вышло, капитан Дмитриев его кому-то загнал, в следующее плавание я не пошёл, хотя ребята пошли, на том самом коче, построенном не с использованием "вицы", как это было у поморов, а с болтами и с дизелем, вроде, но врать не буду, не помню - у меня интерес пропал к мореплаванию. В 1987 году я съездил в велопробег. Потом и вовсе отошёл от этих мокро-солёных дел. Перестройка шагала, в Петрозаводск приехали американцы, резко повернувшие судьбу нашей семьи. Но это - уже другой рассказ.