Дела давно минувших лет. Кильская неделя. Часть 1.

Кильская парусная неделя. Июнь 1993 года. Восемьнадцать лет назад. Почти. Запоминать ничего было не нужно, потому что уже была со мной портативная видео камера. Ещё пока не своя, я одолжил её у Евгения Мазалецкого, одного из инвесторов в нашу студию «Петронет», о судьбе которого я ничего не знаю, в сети последнее упоминание о нём датируется 2002 годом, на сайте «В контакте» есть жена и сын. Но как раз в этой поездке я купил в Киле подержанную камеру Филипс Эксплорер с компакт-касетами, которой пользовался до 1995 года, с ней ездил в велопробег по Швеции, Финляндии и Норвегии, а потом продал петрозаводским пожарным.

Начало 1990 годов было таким замечательным временем, когда все только и думали о том, чтобы пригласить меня в какую-нибудь зарубежную поездку, потому что я представлял несомненную ценность с точки зрения приглашавших: знал английский, мог снимать на портативную камеру и имел в своём распоряжении не только студию, где мог всё монтировать, но и сеть кабельного телевидения, куда мог запустить снятое.

Кроме того, у нас в Петронете чуть ли не единственных в Петрозаводске была электронная почта, которая становилась в цивилизованном мире уже общим местом. То есть недостатка в приглашениях и предложениях не было. Выбирал я, куда поехать, и интересно ли это было мне. В начале 1993 года в студии Петронет появился Сева Тимаков, который, как я уже знал, был яхтсменом и капитаном яхты «Руна» при яхтклубе БОПа – беломорско-Онежского пароходства, в студии которого я проработаю, вернее прочислюсь пару лет потом, с лета 1994 года. Сева ездил гоняться на яхтах за несколько лет до этого в Ла Рошель вместе с моей студенческой подругой Наташей Ильиной: она нас и познакомила, а за два года до этого, ещё до распада СССР, он ездил в Германию, в Киль, тоже для участия в соревнованиях.  

Сева предложил снова поехать на ежегодную Кильскую парусную неделю. Рассказал про финских спонсоров, про паспорт моряка, который, конечно, было интересно иметь бы, про само событие. Думал я совсем недолго и согласился.

Всё прошло почти так, как было запланировано: в Германию мы приплыли без проблем, правда по пути кто-то из экипажа судна «50 лет совецкой власти» скоммуниздил у меня кепку, которую я оставил на пять минут в кают-компании, кепка была зело удобная, с ушами от ветра. Ну да ладно, как корабль назвали, такой в нём и экипаж завёлся.   

Хреновее было второе происшествие. В Киль мы прибыли ночью и стали выгружать яхту, потому что корабль должен был чапать дальше в Гамбург, находившийся на другом конце канала, а потом ещё куда-то типа Лондона. Лодчонку подцепили за канаты и подняли в воздух и...там она и зависла. Капитан пришёл к Севе и сказал, что «таможня не даёт добро». Вернее это были пограничники, которые потребовали с нас всех визы. Законно причём потребовали, понятное дело.

Я, конечно, ничего не понял вначале из их претензий, почему нельзя было делать то же самое, что экипаж яхты «Руна» делал два года назад, пытался объяснить пограничнику, что вот, мол, у нас есть паспорта моряков и всё такое.

Верно, сказал в ответ немецкий погранец, паспорта есть, но вы с этими паспортами должны оставаться на корабле, а вы же сгружаете яхту на воду и можете, таким образом, идти на ней куда хотите: в Данию, например. Когда я спросил, а почему же два года назад такого вопроса не возникло, пограничник сказал, что два года назад вы ещё были СССРом, и никто не знал, что с вами делать, а теперь у вас «нормальная» страна и нужны визы. В общем, пошёл я с ним в околоток, он позвонил в Бонн или Берлин и нам выдали временные визы за 20 марок штучка.  Каждые три дня или вроде того, сейчас не помню уже, мы должны были ходить отмечаться в эту конторку. Поскольку рядом был расположен «шипчэндлерский» магазин беспошлинной торговли, где торговал поляк, знавший русский, мы заходили и к нему, каждый раз покупая что-нибудь, типа водки «Распутин» крепостью в 75 градусов или поддона пива из 48 бутылок.  

В этой первой части я рассказываю о пути в Киль, о городе и олимпийском центре, перед которым проводилась регата. За кадром осталось многое: как мы с Севой ехали в Питер из Петрозаводска и в белую ночь смотрели с набережной Васильевского острова, как судно с яхтой на крышке трюма проходило по Неве и Дима Лейковский, зная, что мы бедем в условленном месте, крикнул нам, что они идут в Кронштадт (в Петрозаводске не знали, куда направят судно для погрузки). Как потом мы, переночевав на квартире у моего друга Серёжи Свойского брали такси, грузились потом в какое-то судёнышко, возившее уголь между Питером и Кронштадтом и только после этого попали на судно с нашей яхтой. Как наглый таможенник отобрал у меня при личном досмотре прямо в яхте пять марок, помню, что была такая большая белая монета даже не поблагодарив, и ведь не взбухнешь, потому чо тогда рискуешь, что будут трясти как липку и наверняка найдут чего-нибудь. Таможенник прекрасно всё это знал, а годы были как раз лихие и беспредельные. Не помню, правда, как мы обошлись со спонсорскими деньгами – по 500 долларов на брата, не думаю, что показывали их.    

Да, фильм делался для показа по Петронету и для записи на кассеты БОПа, с тем, чтобы спонсор дал денег на будущие поездки и т.д., поэтому никакой крамолы там быть не могло, наоборот приходилось хвалить тот же корабль, спонсоров и говна пирога. Но дело того стоило - в  1996 году, если я не ошибаюсь, денег дали снова, но я тяжело заболел и не мог поехать в Киль, хотя сумел подготовить ребят, пока мог ещё ходить, сделал всем страховки, визы и т.д. Они поехали без меня, в тот раз в составе экипажа был сын Севы.