ПЕРВЫЕ ШАГИ ПО СТРАНЕ КЛЁВОГО ЛИСТА. ПРОДОЛЖЕНИЕ.

Брайан и Конни сумели нас сразу же вовлечь в одну нехорошую пирамиду, впоследствии широко известную и в России.

Пирамида называется Амвэй и понаписано про неё очень много, в том числе и на русском.

Вступили мы в это дерьмо спустя несколько месяцев со дня знакомства с Дюволами и только потому, что думали, что людей, всю жизнь проживших в Канаде, на мякине не проведёшь, что если они на это подписались, то знают, что делают.

Оказалось, что не знают.

Мы отстегнули от своих скромных доходов долларов сто двадцать на «стартовый пакет», в который входила папка, какая-то брошюрка и пара бутылок моющих средств, и стали ходить на сеансы коллективной психотерапии, за которые, кстати, снова платили по три-четыре доллара с рыла всякий раз, «на съём помещения».

Попытались и мы потом вербовать пару человек, но никто не клюнул, да и Брайан с Конни к этой идее быстро разбогатеть тоже остыли.

Папка и сейчас живее всех живых, я в ней храню фотографии формата А4, то есть «Леттер» по-здешнему.

Ещё они нам дали свой телевизор, которые сами же и привезли.

В плоском Виннипеге нет телевышки, как в Монреале, поэтому на комнатную антенну ничего не поймаешь и мы были вынуждены подключаться к кабелю, а когда переехали на Променэйд, то там кабель был включён в квартиру с четырьмя, по-моему, каналами, а нам больше и не надо было. Питер Мейнзбридж у же тогда вёл передачи и сейчас ведёт, как и Селин Галипо, которую выдели по спутнику ещё в Петрозаводске по ТВ5 – совместному франко-канадскому каналу.

Нам нравилось ездить в их, то есть Брайана и Конни дом в Ист Сен Пол. Порой там собиралась изрядная компания, выпивалось изрядно же вина и потом водки, как мы научили, было с кем поговорить после. Брайан выпивал хорошо, но потом смело садился за руль и вёз нас обратно. Предлагали и оставаться, но мы как-то ни разу не заночевали у них.

Хорошо помню, что как-то раз, рассаживая гостей, Конни употребила, желая сказать, что кто-то должен сесть в центр стола, слово mediocre, не уверенная в его значении. Посмеялись, конечно, но натянуто эдак. Вообще не раз и не два они просто восхищались нашими знаниями английского, когда слышали из наших уст слова, которые обычно употребляются только в книжках.

Помню, б/у использовала однажды слово «кокетливая» (coquettish), они никогда его не слышали и нигде не видели.

То, что в Северной Америке читают крайне мало, давно известно, но нам было всё-равно удивительно, что люди не знают таких элементарных слов. Зато их говор был чисто канадским и Брайан говорил слово «лодка» вместо предлга «о, об, про», то есть произносил about как a boat.

Но людьми они были замечательными, во многом нам помогли. Брайан играл в гольф с какими-то важными лицами из Торговой комиссии и договорился, что меня проинтервьюируют какие-то два его знакомых, видимо, им неудобно было ему отказать в просьбе и они слово сдержали – добросовестно скопировали все мои рекомендательные письма от норвегов, датчан и немцев, с которыми я работал переводчиком, рассказали, что объём торговли с Россией мизерный, равняется примерно полсуткам, если сравнивать торговлю за год между США и Канадой. Да я и сам всё знал и понимал. Поговорили, впрочем, душевно.

А моя б/у работу нашла именно по рекомендации Брайана, секретарём у его знакомой, от которой, правда, потом по глупости ушла, как ей показалось, на более выгодные хлеба, обернувшиеся кидаловом. Но это была бы другая история и расказ не обо мне.