![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
alexnikolbackup
Начальство притворяется, что платит нам зарплату, а мы притворимся, что работаем.
Поговорка советских рабочих в 1970-е
«В каждую десятидневку месяца темп работы разный, – говорит Рашид, крепкий рыжий бригадир из Узбекистана, объясняя мне, как идут дела на Ташкентском тракторном заводе. – Знаете слова: spyachka, goryachka и likhoradka?»
Я знал, что буквально эти три слова приблизительно означают зимнюю спячку зверей, жаркое время и состояние воспалённого больного, но не сразу связал их с заводом, поэтому отрицательно покачал головой. Рашид усмехнулся моей наивности и провёл мозолистой рукой по щеке.
«Эти названия мы даём трём «декадам», десятидневным периодам, на которые делится каждый месяц, – продолжил он. – В первую декаду все спят, во вторую усиленно трудятся, а третью декаду темп работы становится бешеным». Рашид сделал паузу, чтобы я усвоил его слова, и продолжил: «Темп работы зависит и от дня получки. Обычно таких дня в месяце два: первый между 15 и 20 числом, а второй – в первые дни следующего месяца. За два-три дня до получки все находятся в состоянии предвкушения праздника, и на работу никто не настроен. А два-три дня спустя люди опохмеляются.
С вариациями и приукрашиваниями я слышал подобные рассказы от многих, например, от Иосифа, высокого стройного инженера средних лет из одного крупного города Южной России, заядлого курильщика: пока мы беседовали, он курил одну сигарету за другой. Слышать его описание советских заводов, выпускающих кондиционеры воздуха и холодильники было то же самое, что оказаться в советском Зазеркалье и обнаружить внутри советской промышленности, практически представляющей пародию на командную экономику, какой её представляют себе на Западе, то есть работающую в монопольной гармонии и при монолитной дисциплине.
Рашид и Юрий охарактеризовали всеобъемлющую и органично вписавшуюся в советскую экономику практику одним любопытным и специально придуманным для обозначения этого общенационального феномена словом shturmovshchina, что означает ускоренную программу выполнения плана в диком хаотичном рабочем ритме. Штурмовщина присуща всем советским заводам, малым и большим, военным и гражданским. Штурмовщина с целью выполнить месячный, квартальный или годовой план превращает каждый месяц в подобие бешеной промышленной беременности, вялотекущей в начале и лихорадочной в конце.
«Обычно в начале месяца предприятие парализовано после штурмовщины последних дней предыдущего месяца». – объяснил Иосиф. По его словам, все работники находились на грани изнурения, не только из-за пьянства, но и потому, что в период штурмовщины очень многие квалифицированные рабочие были вынуждены трудиться сверхурочно. «Многим в это время приходилось стоять две смены, кроме того всю субботу и воскресенье, обычно выходные дни. Руководство не имеет права [платить им за переработку] потому что у него потолок зарплаты, и финансовая инспекция строго за этим следит. Иногда, когда рабочий позарез нужен, он может потом получить в полтора или два раза больше выходных. Но вне зависимости от того, получит он выходные или нет, сверхурочные он должен выработать [это все зовут «чёрными субботами»] без дополнительной оплаты. Поэтому в начале следующего месяца многие рабочие берут выходные и предприятие находится в состоянии паралича».
«Заводы в любом случае не могут работать в нормальном ритме, потому что у них нет достаточного запаса материалов и запчастей. – продолжил Иосиф. – Несмотря на план и внешне разработанный график поставок к определённому сроку, поставщики удовлетворяют далеко не все заявки. Поэтому заводы-производители ритмично работать не могут. Как правило, достаточного количества нужного для работы нет до 10-12 числа. Некоторые изделия могут быть собраны почти полностью, но каких-нибудь деталей всё равно не хватает. Очень много практически готовой продукции нельзя отгрузить клиентам, и она накапливается в складских помещениях. Бывает, что она из-за этого не уходит с завода по 20-е числа потому что частей и деталей всё ещё не поставили. Наконец наступает третья декада (20-30 числа). Хорошим месяцем считается такой, когда абсолютно всё поставили к 20 числу. И если такое случается, то начинается штурмовщина. Работа закипит в нескольких цехах одновременно».
Иосиф говорит об этом буднично, давая понять, что для советской индустрии такое состояние дел нормально и совсем не является свойственным лишь тем заводам, на которых ему самому доводилось работать, или относится к какому-то определенному времени года, хотя декабрь, когда год кончается – худший из всех 12 месяцев.
«В других странах продукцию выпускают равномерно весь месяц. – заметил Юрий. – Но тут выпуск не начнется раньше 14-20 числа, при условии, что поставлено всё необходимое для него. Поэтому завод должен гнать примерно 80% плана [задания] в последние 10-15 дней. Про качество никто не думает. Главное – объём. Кого-то из рабочих посылают на склад дорабатывать частично собранные изделия. Часть продукции доделывают не в заводских условиях, а под открытым небом. Влага, пыль, грязь могут попасть в оборудование, что, конечно, снижает его качество и укорачивает срок службы».
«Весь народ об этом знает, потому что работают-то все. – продолжил Юрий. – Поэтому обычно, когда кто-то покупает что-либо для домашнего обихода, то старается смотреть, чтобы товар был изготовлен до 15 числа месяца, а не позже. [Советские товары имеют маркировку с датой изготовления]. Если продукция выпущена до 15 числа, то ясно, что она сделана не в спешке и покупатель думает, что изделие, возможно, будет исправным. Если же оно сделано во второй половине месяца, то очень велик шанс, что быстро выйдет из строя».
Другие русские, с кем я говорил, не были столь категоричны, как Иосиф, который, будучи технарём, возможно руководствовался высокими по сравнению с прочими стандартами. Они допускали, что риск купить плохую вещь ниже, если на ней стоит дата не позже 20 числа. Но вне зависимости от изделия, как выразилась одна москвичка средних лет, отразив мнение очень многих людей: «Сделано после двадцатого – не покупайте!»
Её муж кивнул в знак согласия, и, с типично русским «смех сквозь слёзы» юмором стал рассказывать анекдот про штурмовщину. В нём шла речь о только что умершем несчастном советском рабочем, который оказывается в чистилище, где чиновник обращается к нему с речью, выдержанной в лучших традициях советского высокомерного официоза: «В соответствии с вашими моральными качествами вы не достойны к допуску в рай, да и документы у вас не все собраны. Мы можем распределить вас только в ад. В мои обязанности входит предупредить вас, что имеются два отделения ада – капиталистический и социалистический. Вам надлежит сделать выбор». Рабочий спрашивает о разнице.
«В капиталистическом раю вам в задницу будут вбивать по одному гвоздю в день». – отвечает чиновник.
«А в социалистическом разве не то же самое?»
«Социалистический рай, товарищ покойник, отличается от капиталистического. Там дьявол часто запивает, да и гвоздей хронически не хватает».
«В таком случае, хочу в социалистический».
«Хорошо, вы сделали выбор. Но моим долгом является предупредить вас, что все тридцать гвоздей будут забиты вам в зад в последние пять дней месяца».
Такой непочтительный взгляд на функционирование советской экономики перекликается с русской реальностью, заставившей Достоевского говорить о родине как о дивном, всеобщем, упорядоченном хаосе. Эта картина сильно отличается от той, что выносят посетители с Запада из официальных сопровождаемых визитов по советским промышленным предприятиям где к их приезду навели марафет, или из телевизионной картинки, где советский космический корабль «Союз» стыкуется с американским «Аполло», или из постоянных широковещательных кремлёвских трансляций по всему миру о перевыполнении планов Пятилетки.
Его Величество План, пропагандируется советскими марксистами в качестве основного инструмента управления рабочей силой и ресурсами, надёжного рычага достижения максимального роста объёмов выпуска продукции и повышения производительности труда, и даже волшебной палочки, обеспечивающей бесперебойную координацию функционирования второй в мире экономики. План имеет значение, очень близкое к основному закону страны. «Выполнение плана» – это непрерывное заклинание, слышимое по всем уголкам Советского Союза. Публично с планом обращаются как с объектом почти мистического поклонения, словно он способен, ценой сверхчеловеческих усилий, вознести устремления простых смертных на новый уровень, свободный от слабостей, присущих человеку.
Сталинский пятилетний план, запущенный в действие в 1928 году с целью ускорения индустриализации, по официальным данным, позволил к 1973 году в 50 раз увеличить выпуск промышленной продукции страны по сравнению с 1913 годом, и создать становой хребет советской экономики. За шесть десятилетий Москва и в самом деле преобразовала отсталую, хотя и начинающую развиваться страну, в индустриальное государство. Она построила самую разветвлённую в мире сеть гидроэлектростанций, начала освоение неисчислимых минеральных богатств Сибири, стала производить атомные ледоколы, космические станции и луноходы, а также превзошла Америку в таких основных показателях промышленной мощи, как выпуск стали, цемента, нефти и т.д.
Полностью глава.
Хедрик Смит. Глава девятая. Промышленность. SKORO BUDET
